В.И. Арнольд: О преподавании математики
Тут есть два высказывания, с которыми можно соглашаться, или не соглашаться, но что-то там есть.
В середине двадцатого века была предпринята попытка разделить математику и физику. Последствия оказались катастрофическими. Выросли целые поколения математиков, незнакомых с половиной своей науки и, естественно, не имеющих никакого представления ни о каких других науках. Они начали учить своей уродливой схоластической псевдоматематике сначала студентов, а потом и школьников (забыв о предупреждении Харди, что для уродливой математики нет постоянного места под Солнцем).
Как могло сложиться такое положение во Франции, давшей миру Лагранжа и Лапласа, Коши и Пуанкаре, Лере и Тома? Мне кажется, разумное объяснение дал И.Г. Петровский, учивший меня в 1966 году: настоящие математики не сбиваются в шайки, но слабым шайки необходимы, чтобы выжить. Они могут объединяться по разным принципам (будь то сверхабстрактность, антисемитизм или “прикладная и индустриальная” проблематика), но сущностью всегда остается решение социальной проблемы — самосохранение в условиях более грамотного окружения.
Последний абзац очень интересен и показателен. И, на мой взгляд, все может объяснить. Проблема в том, что поле деятельности, то есть число реальных математических институтов сокращается, сокращается число научных сотрудников, но кушать хочется всем. Как написал Васильев, для выборов в РАН кандидат должен устраивать три (!) математических института. Много это или мало? И вот что интересно, вот институт (точнее говоря, его руководство) понимает, что суперкандидата у нас нет, ну не выросло, но отдать “свое” место - значит потерять влияние, а получить - значит влияние сохранить и приумножить.
Штука в том, что все эти выборы и вся эта суета вокруг происходит не потому, что сообщество выбирает своих наилучших представителей куда-то там. Ну вот скажите мне, ну произошли выборы в Академию кактусоводов, например. Ну и что? Однако вот если окажется, что члены этой академии получают государственную стипендию, это уже несколько меняет дело. Возникает простой вопрос, а почему мои налоги идут на кактусы? А вот если окажется, что эти кактусоводы не просто получают стипендию, а еще оказываются на руководящих постах, и начинают делить деньги, которые в принципе вроде как предназначаются не только для любителей кактусов, но и для любителей фиалок, это несколько меняет дело. Потому что фиалководы в некоторой вероятностью окажутся в загоне.
И еще надо учесть, что это все пожизненно, включая руководство и руководство распределением, несменяемость и все такое. Причем по-моему последние обстоятельства сильно портят ситуацию и гораздо больше.
P.S. Я вот был и есть знаком с разными академиками и член-коррами. В том числе французскими, польскими и итальянскими, шотландскими, британскими и валлийскими. И о большинстве тот факт, что человек - академик, я узнавал сильно потом. Сначала - профессор такого-то университета, заведующий такой-то лаборатории, а то, что академик, так ну академик, и академик, ну и что? То есть “там” влияние человека с его/ее академичностью сильно ограничено. Клуб и есть клуб.